Статья посвящена рассмотрению политики Коминтерна в кон- тексте внешней политики советского государства в 1921–1922 гг. Автор показывает, что динамика политики Коминтерна не была прямо привязана к советскому внешнеполитическому курсу и повороту к НЭПу в марте 1921 г. У Коминтерна была своя внутренняя логика развития. С его помощью коммунистическое руководство могло маневрировать между более радикальным прощупыванием готовности капиталистического мира к новой волне революционной дестабилизации либо умеренной политикой длительной «осады» капитализма, что предполагало сближение с социал-демократией под лозунгом «единого рабочего фронта». К началу 1922 г., после острых дискуссий накануне и в ходе III конгресса Коминтерна, его политика постепенно синхронизировалась с внешнеполитическим курсом Советской России, что позволило использовать сближение с западноевропейской социал-демократией в интересах НКИД. Однако дипломатический выигрыш от этого оказался незначительным, и после неудачи Генуэзской конференции Коминтерн продолжил проведение политики «единого фронта» уже вне непосредственной связи с задачами НКИД, а в качестве основы коммунистической стратегии борьбы за приход к власти в странах Западной Европы. При этом, как во время переговоров с социал-демократами, так и в планировании революционных действий на IV конгрессе Коминтерна, коммунисты исходили из приоритета своей монополии на власть, рассматривая политику союзов и уступок как тактическую и временную, отказываясь от «политического нэпа» и плюралистической модели многопартийного демократического социализма.
Коминтерн; Генуэзская конференция 1922 г.; Ленин; Зиновьев; Радек; мартовская акция 1921 г.; единый рабочий фронт.